Никакой жасмин под окном не пах.
Ни один в садах соловей не пел.
Паче страсти жаждала ты вражды.
Я любил тебя, я сказал - изволь.

Там и сям настроил я крепостей.              F#m C# F#m
зарядил чем следовало стволы,                    C# F#m
карту мира вычертил в двух тонах,                C# F#m
разместил на ней силуэт орла.                    C# F#m

Не смущал меня проливной напалм,                 A E A
фейерверк убийственный не страшил.                 E A
Я хотел увидеть твою страну.                       E A
Я мечтал замерзнуть в ее снегах.                   E A

В генеральском раже свинцом соря,               Hm F#m
в то же время думал я вот о чем:                C# F#m
если вдруг у нас родилась бы дочь,              Hm F#m
почему б ее не назвать Мари?                    C# F#m

Это было мощное кто кого,
кроме шуток, вдребезги, чья возьмет.
Дорогой воздушно-морской масштаб.
Агентура в консульствах всей земли.

Я в потемках дымных терял глаза,
от пальбы тупел, зарастал броней.
Ты роняла в пыль аромат и шарм,
изумруды, яхонты, жемчуга.

Но и в самом что ни на есть аду,
в толкотне слепых полумертвых войск,
ты казалась все еще столь жива,
что пресечь огонь я не мог никак.

И гораздо после, когда пожар
сам собою стал опадать, редеть,
ты хранила столь еще свежий блеск,
что, смотря в бинокль, я сходил с ума.

Отовсюду видная средь руин,
ты была немыслима, как цветок;
не берусь конкретно сказать - какой,
полагаю все же, что иммортель.

И когда пожар, повторяю, стал
опадать, клубя многолетний прах;
до нуля дотлел основной ресурс,
а за ним неспешно иссяк резерв;

от штыка последний погиб смельчак,
дезертир последний исчез в тылу.
И остались мы наконец одни
на плацдарме, словно в Эдеме вновь.

Парабеллум я утопил в ручье,
золотой сорвал с рукава шеврон,
силуэт орла завещал в музей,
карту мира выбросил просто так.

Если хочешь, действуй, дозоров нет.
Применяй картечь свою, Бог с тобой.
Подойди и выстрели мне в лицо.
Через два часа я приду в себя.